Интервью с Татьяной Друбич о людях и их месте

Татьяна Друбич — представительница того рода актрис, которых редко встретишь в кино. Последней картиной с её участием на данный момент является «Последняя сказка Риты» Ренаты Литвиновой, натворившая немало шума во время проката. Это повествование о трёх подругах — Маргарите Готье, находящейся при смерти, докторе Надежде и самой Смерти в облике медсестры. Татьяна Друбич в этом фильме как раз играет роль Нади. Наша беседа, начавшись с невинного обсуждения фильма, со временем переросла в беседу на темы более глобальные и обширные.

— Вы действительно не смотрели сценарий Ренаты Литвиновой?

— Действительно. Да и к чему? Вы же знаете, я не часто играю в кино, а если играю, то только у тех, кого знаю и к кому питаю доверие. Я уже вспоминала как-то, что в студенческие годы играла в фильм по Ренатиному сценарию. О чём он был, не помню. Зато до сих пор в памяти всплывает момент, когда она, Никита Высоцкий и ещё одна студентка, вроде с режиссёрского, опрокинули меня в снег в Ботаническом саду. И когда я с Ренатой пересеклась в магазинчике в центре города, я живо вспомнила ту прогулку, и когда она спросила, не хочу ли я сняться в её новом фильме, я моментально дала согласия. Честно, я не вижу смысла задаваться вопросом, кого ты будешь играть, если режиссёр — твой друг.

— Получается, когда вы наконец увидели «Последнюю сказку Риты», то мы с вами были на равных — как два простых зрителя?

— Да. И я переживала до самого конца. Чтобы меня не узнали, заходила в зал уже когда погасили свет и села подальше в угол. И выходила после просмотра очень довольной фильмом. Он получился лёгким, изящным, исключительным и превосходящим всё ожидания. Забавно о самом трагичном событии в жизни. Когда я стояла перед камерой, я ощущала себе на съёмках другого фильма. Там был рассказ о трёх подругах, вполне обыденный, без фантастических поворотов. То, что Рената в фильме оказалось самой Смертью, для меня стало нонсенсом.

— Изначально такой поворот сюжета не планировался?

— Возможно, планировался, но мне об этом никто не говорил. В общем-то, я смирилась с тем, что режиссёры не всегда раскрывают своим актёрам все карты.

— Вы сами верите в то, что под конец жизни, когда конец уже близок, к человеку снисходит красивый ангел смерти и сопровождает его до последнего вздоха?

— Не могу сказать. Рената в это верит. Она это как-то ощущает, улавливает в воздухе.

— А со своей профессиональной, врачебной точки зрения, что можете сказать об этом?

— Я считаю, что уход человека из жизни не так красив, как показано в фильме. И не легко точно. Хотя, конечно, каждый человек надеется, что когда придёт его час, он уйдёт так же, как Маргарита Готье. Придёт кто-то нарядный, с бутылкой шампанского на перевес, когда уже вот-вот. Может, конечно, кому-то так и повезёт. Не все же смерти ужасные. Можно сказать, что Рената Литвинова создала рецепт идеального ухода из жизни. У Фредерико Феллини были схожие видения, там к нему приходила женщина в красном костюме. Такой вот известный режиссёр видел своего ангела смерти. Подобные видения пропорциональны талантливости видящего. Чем таланта больше, тем богаче и в то же время реальнее воображаемое.

— В одной из своих бесед с журналистами вы сказали, что в Москве для вас нет места чудеснее, чем Первый московский хоспис…

— Наверно, для кого-то слышать подобное не очень нормально, но такова правда. Его основательница, Вера Миллионщикова, смогла сотворить необычайное пространство для тех, чьи дни подходят к концу. Для людей, испытывающих на себе нечеловеческое давление со стороны болезней, это самое человечное место. Для многих это чуть ли не аналог рая на земле. Признаюсь: пока я не была знакома с Верой, благотворительности я избегала во всех видах. Мне казалось, это удел дамочек в возрасте, с деньгами и без увлекательного занятия. Когда впервые подходила к дверям хосписа, очень нервничала. Мне было страшно… У нас традиционным считается уход из жизни в окружении своей семьи, близких родственников, когда больной уже задыхается от боли. Это верно, конечно, но представьте, как тяжко умирающему в этот момент. Дело не в том, что он в скором времени умрёт, а в том, что он держит свою семью в диком напряжении, страдает он — и заражает этим страданием тех, кого любил. А они не могут облегчить его страдания, и им ещё хуже от того. И человек этот не может никак о себе заботиться самостоятельно. Потому Верин поступок выше всех похвал: она возвела место, где человек может спокойно умереть не теряя своего достоинства. И всегда найдётся человек, который побудет с ним рядом, поговорит или помолчит, и от этого уже станет чуточку проще. В общем-то, это богадельня. Хосписы у нас вдруг решили «модернизировать» — сделать там реанимации, ввести лечебные курсы. Смешно это всё. Человек находится в безвылазной ситуации, всё, что ему нужно — спокойно почить с миром, а не постоянно дёргаться между жизнью и смертью только потому, что реаниматолог так решил. Зачем это?