Лев Николаевич уже не актуален?

Просматривая с чисто профессиональной точки зрения великое количество современных фильмов, вы уже не обнаружите в них того величия и ощущения счастья, которые в нас вкладывали Микеланджело Антониони или Френсис Форд Коппола. В чём же беда и основная проблема? Продюсеры? Да, они захватили современный кинематограф и душат его, выкачивают все соки, для профессионала современное кино уже не представляет никакой новинки или диковинки. Но камера не умеет врать, она снимает то, что видит, а значит просто в нашей жизни стало куда меньше неожиданностей. Мы слишком привыкли ко всему.

Но вот в книгах такого нет, книги сейчас редкость, из бумажных книг не выкачаешь всю атмосферу погоней за деньгами. Но что ещё? Театр? Постановкой «Войны и мира» в Малом заняться? Безумно, почти невозможно. Увы, но это так. Кино прекратило делать то, к чему оно призвано — доставлять веселье, ликование, жизнерадостность... И вот, из любителя смотреть приходится превращаться в любителя читать.

О чём мы вообще говорим, если наша «Анна Каренина», результат десятилетней работы с участием Александра Абдулова, Олега Янковского, Татьяны Друбич не может выбраться из круга премьерных демонстраций? Премьеры прошли в Москве, Санкт-Петербурге, даже в Париже. Громадные залы собирают аншлаги, лишний билетик найти невозможно. А в прокат фильм не идёт, прокатчики поставили клеймо «неизвестной картины»: никто её не видел, кроме критиков и редких киноманов, попавших на показы.

Дело даже не в том, что почти все кинокартины в современной России «непроходные», они не выйдут никогда за грань «премьеры». Недостаточно? Да кто спросит, сняли и показали раз-два, да и за это сказать спасибо надо. Дело намного глубже, сама толстовская философия, сам Толстой стал ныне никому не нужен, все его не любят, только «в глаза» говорят одни комплименты.

В чём же провинился Толстой? Неужели нам опостылела его манера всё доводить до конца, каждую идею, каждую мысль, видеть всё ясно и открыто, без пелены у глаз, без смягчения и успокоения? Поэтому решено, теперь я буду ставить Толстого, это именно то, что нам сейчас не хватает, та самая атмосфера, когда занимаешься ненужным, отчаяннейшим, безысходным.