Жизнь глазами Сергея Соловьёва

— Я с вами полностью согласен во мнении о дальнейшим пути медицины, но давайте вернёмся к людям.

— Всё в основном благодаря отцовским генам. Он долгое время сохранял свою форму. Но и мама моя выглядит чудесно для своих семидесяти четырёх лет. Она никогда не налегала на косметику, даже лосьонами никакими не пользовалась. Зато смотрит футбольные матчи и достаточно энергична для своих лет.

— Подозреваю, что внешность зависит ещё и от того, что у человека происходит внутри, и я не о физиологии. Всё плохое, что с вами случается, вы специально отбрасываете?

— Поясню. Когда я открыла собственное дело, я очень сильно просчиталась. Это отняло очень много моих нервов и сил и не прекращает их у меня отнимать. Бизнес сказывается на моём состоянии, и внутри я теряю нужное мне равновесие.

— Но ведь дело связано с вашей профессиональной деятельностью, а её вы, кажется, любите.

— Ну, эта деятельность началась до профессиональной деятельности. В общем-то, я забралась в эти дебри по глупости и легкомыслию. Предпринимательство — это абсолютно другая жизнь. И я для неё не подхожу. Во мне слишком сильно романтическое начало, чтобы возиться с бумагами и вести серьёзные беседы за отвратительным кофе.

— Не преуменьшайте свои способности, Татьяна. В вас сильна предпринимательская жилка, в противном случае дело давным-давно бы прогорело, вы так не думаете?

— Не уверена. Но точно могу сказать, что для предпринимательства необходимы были раннее скрытые во мне черты. Так, я узнала, что более склонна анализировать, что меня огорчает.

— Чем это вас огорчает?

— Моя дочь в отличие от меня во многом полагается на свою интуицию. Я думаю, она чувствует людей, вещи. Если она способна по своим ощущением распознать ситуацию почти в момент, то мне требуется время и данные, как можно больше данных — и думать, думать. Я раньше не умела отказывать людям, а сейчас всё чаще не соглашаюсь. Одно спасибо, просить я так и не научилась — делать это мне всё так же неловко, потому избегаю случаев, когда иного выхода нет. А если предпринимательство у женщины занимает не главную роль в жизни, а служит только посредником между ней и дополнениями к жизненным условиям, то всё хорошо. Важно не забывать, что женщина — это ещё и супруга, и мать, и кто-нибудь ещё. Побольше ролей, и всё будет хорошо.

— Какие изменения претерпело ваше отношение к кино со времени первых съёмок и до «Анны Карениной»?

— Моя фильмография не такая уж и большая, и дело только в моём нежелании часто мелькать на экранах. Да, я что-то умею, но этого мало, чтобы считать себя мастером на все руки, потому нельзя сказать, что я отказывалась от ролей в сериалах и фильмах только потому, что у меня денег хватает. Мне просто не нравится видеть себя на экране. Есть люди, которые с этим справляются намного лучше. Да и сами фильмы мне малого чего предоставили. Скорее, я себя как-то растеряла. Может, дело в том, что актёрство — не главная моя профессия, на которую я делаю ставку. Ощущение, что я стою на краю шоссе, передо мной мчаться машины, а я еле успеваю заметить, что там, за стёклами.

— Ваш дом расположен в пригороде?

— Нет, я живу в Москве. Будь моя воля, я бы перебралась на морское побережье. Я обожаю море. И в глубине себя я надеюсь, что в скором времени так оно и будет.

— Когда ваша дочь устроится на своём месте, думаю, она вам с этим поможет.

— Знаете, она сейчас живёт в Мюнхене — он в сравнении с Москвой намного меньше, да и жителей там всего пара миллионов. И слушая её, я начинаю понимать, что к комфорту огромный город абсолютно не расположен. Мюнхен в этом плане идеален: количество жителей тютелька в тютельку вписывается в размер города. А наша столица — это не город, а самоубийство. И ужасно то, что все его жители это прекрасно понимают, но избежать этого нельзя. Я лично придерживаюсь одной простой доктрины, что счастье заключаются в трёх вещах: в том, кто рядом с тобой, где ты живёшь и чем ты занимаешься. Этому учу и свою Аню.