Повисшая в воздухе Анна Каренина

— Татьяна, за последние десять лет вы сыграли только в двух фильмах, «Анне Карениной и второй «Ассе». Отсюда я могу предположить, что не кино является источником средств для существования.

— Я надеялась, что мы обойдёмся без этого вопроса. Да, вы правы, я не зарабатываю на жизнь своими ролями. Наоборот, я снимаюсь за бесплатно — это мой подарок зрителям и вклад в историю кино. Вместо этого я зарабатываю бизнесом. Я в него угодила как раз когда ушла их поликлиники. Я к тому не стремилась, скорее, от неосторожности в него втянулась. Случилось знакомство с партнёрами из Германии. Если бы мне сейчас предложили то же самое, я бы точно отказалась.

— А как немецкие представители затянули вас в предпринимательство?

— По случайности. Они начали поставлять в страну гуманитарную помощь для детишек с белокровием, а я работа с маленькими пациентами как раз. Мы постоянно контактировали, и под конец они предложили поработать с ними ещё. И вот уже два десятка лет мы сотрудничаем. Успели уже появиться люди, которые в таких делах соображают — менеджеры, управляющие, со специальным образованием. Прежде такого не было, своё дело мог открыть кто угодно, не имея никаких корочек. В любом случае, все дела я переложила на их плечи. Не моё это занятие, а в их руках дело спориться.

— В современном обществе слово «успех» уже стало верхом неприличия, поскольку гламурное общество его крепко-накрепко присвоило. Тем не менее, Татьяна, а что из себя представляет успех по-вашему?

— Для начала, успех — когда ты доволен собой, ощущаешь свой рост. Если плохо с самооценкой, то показателем являются слова родителей, близких. Успех у каждого свой, в общем-то. Стечение обстоятельств, кто-то что-то не заметил, кто-то кому-то что-то дал — бывает такое. Бывает, что человек действительно заслужил этот успех. Большинству сейчас нужно без усилий и в короткие сроки этот самый успех заполучить. В первую очередь ставка делается на внешний вид. Встречают по одёжке… Провожать пока не торопятся.

— Когда актёр встречает успех у зрителей — это подлинный успех?

— Зрители всякие бывают. У на сейчас на всякое предложение найдётся спрос, а не наоборот, как прежде. Так что и каждому актёру даётся зритель. Просто нужно самому определять, что тебе нужно — чтобы тебя за одёжку любили, или уважали за ум. По мне, мир гламура к долгой жизни не расположен. Такой мир представляют, например, журналы вроде «Каравана историй». Вот насколько наплевательски нужно относиться к своим подписчикам, чтобы из месяца в месяц тащить одну и ту же лабуду? Кому дело до того, у какой звезды какая ванная? Да, таких изданий пруд пруди, но мы среди других стран, по-моему, в этом преуспели.

— Вы довольны тем, как живём сейчас?

— Не могу сказать, что довольна. Но и недовольной представлять не хочу. Нас постоянно кидает из крайности в крайность. Сначала верно говорили те, кто покинул страну, потом те, кто остался здесь, сейчас стрелка показывает снова на первых. Мирюсь ли я с тем, что происходит вокруг меня, вокруг моей семьи, города, страны? Да. К своему ужасу, я даже понимаю, что происходит. Я вижу, что завтра вряд ли станет лучше, чем вчера. Множество людей рвутся прочь из страны, я их понимаю. Есть те, кто не уезжают сами, но отсылают детей учиться, а они уже оседают в других странах. Есть, конечно, и другие случаи. Например, одна из студенток Соловьёва. Выбралась из провинции в столицу, хотела стать актёром, пошла во ВГИК. А в ней обнаружили гениального режиссёра. К окончанию первого года обучения уже сделала с полдесятка эпизодов, я и х видела — и до сих пор они у меня перед глазами. И это тоже происходит сейчас. Честно, меня огорчает то, что со всем моим понимаем происходящего я не хочу ни менять его, ни встраиваться в него. Хорошо, что людям дали сейчас выбор, где это самое время проводить. Тут или за границей. Ты можешь вершить свою судьбу в мегаполисе, может просить чуда у природы. Хочешь — иди в партию, хочешь — постригись в монахи. Решение за тобой. Я бы только людям из министерства здравоохранения и сопричастных запретила проходить лечение не в нашей стране, чтобы они больше о нашей системе думали.

— Вы боитесь чего-нибудь? Комплексуете?

— Пресмыкающихся боюсь. А так, с того времени, как я при хосписе, множество страхов растеряла. Смерть, боль… За себя не боюсь. За семью и друзей — боюсь. Когда понимаешь, что итог один и он скоро будет подведён, а от тебя уже ничего не зависит, можно только собрать волю в кулак и дожить жизнь так, чтобы в последний момент стыдно не стала. Унижения не боюсь, потерять лицо в обществе — тоже. Безденежья не боюсь. Остаться одной? Человек сам себе всегда собеседник. Всё равно человек сам двигает свою судьбу так, как захочет. С годами я только чётче начинаю понимать, что положиться могу только на себя. Семья подкрепляет, но не держит… Я полагаюсь на себя. Такой вот я механизм.