Сергей Соловьёв о Тане и прошедшем времени

Женщина — это тоже профессия

Сергей Соловьёв: Вот киноактёр — профессия? Я так не считаю. Это действительно не так. Если вы считаете, что актёр в театре и актёр в кино это примерно одна и та же жизнь-судьба — ничего подобного. Это различные сферы, различные масштабы. Киноактёр он другой, он стремится не к превращению в кого-то, не к тому чтобы все вокруг восхищались тем, что его невозможно узнать. У кино совершенно другое начало, оно более социальное, личностное. Сколько Таня уже занимается кинокарьерой, лет тридцать, и везде, в любой картине это её личный выбор, участвовать или нет: у меня ли, с другими режиссёрами и продюсерами, в театре.

Татьяна очень самостоятельная, невероятно сильная и убедительная. К тому же она не впускает в себя чьё-то ещё мнение, её внутреннее «Я» отделено от внешнего мира. Всё это и делает из Тани настоящего человека, и настоящую женщину, что немаловажно. И это никак не связано с её талантом, он у неё и без этих навыков присутствует, я это больше о самобытности, объективности, неподконтрольности кому-то или чему-то. Таких женщин очень мало, их всегда можно по пальцам пересчитать, а назвать и вспомнить не составляет труда: Ахматова, Анна Андреевна; Ахмадулина, Белла Ахатовна, кто ещё… Майя Михайловна, например (прим. ред. Плисецкая). Каждая из этих женщин не принадлежит этому миру, она сама мир! Если перевести на Таню Друбич, то она именно такая, из этого «нечеловеческого рода», будь она другой, она бы просто штамповала таблетки и продавала их, или сыграла бы в «Ассе» и забыли бы мы об этой картине сразу. Таня несёт в себе просто великий, огромный душевный простор. Он-то всё и определяет, какая она, что она делает, как она это делает. Вы, в общем-то, не подумайте, что таблетки это бизнес для Тани, она ни разу не «бизнеследи», да и не «леди» тоже, она обычная российская женщина, она создавалась под воздействием русских традиций, культуры, жизни. Да, Татьяна — женщина, и это самое главное в ней.

Татьяна как личность

Сергей Соловьёв: А остальное наверное и значения не имеет, пустое оно всё, зачем обсуждать? Не значит оно ничего, смысла особого не имеет. Немного ведь в кино таких людей, они один-два на эпоху и всё. Возьмите к примеру Марлен Дитрих, вот и всё, одно имя говорит за тысячу других слов. А вам важны другие подробности, когда вы слышите это имя? Вы вспоминаете её слова, её внешность, поведение в кадре. А вот кто-нибудь скажет глупость, что-то типа «Марлен Дитрих принимала перед смертью слабительное» и всё, что это для кого значит, это кому-то что-то сказало о ней, о её жизни, о её характере, какой она была человек? Если мы не этим интересуемся, а тем, пила она или не пила что-то там это просто глупость. Я вот сейчас много слов сказал, а мысль сформулировать сложно. Да и не только женщин это касается, вспомните Жана Габена (прим. ред. французский актёр театра и кино). Не в таланте дело, не в том что идёт от природы, дело в том, как этот человек проживает свою жизнь, это главное. И Татьяне Друбич в этом, личностностном характере, нет замены в российском кинематографе. Нет больше такой актрисы у нас.

Режиссёрская сущность

Сергей Соловьёв: Вы наверняка не поверите, что это не я тянул Таню в свои картины, но она часть меня и моих картин. Вот Тарковский, он снимал часто Николая Бурляева, думаете потому что он был его лучшим другом? Да нет, просто Андрей Тарковский не видел уже своих картин без него, это уже часть полёта его мысли. Или, вот, Микеланджело Антониони, в сердце его творчества живёт Моника Витти. И это наиболее понятная мужчине причина мощности и силы, с которой Антониони берётся за кино. Моника Витти не артистка, она актриса, очень изящная, элегантная, грациозная. Но она не играет в картинах Микеланджело, она для него совсем другой объект — она его муза. И она не играет в картине, она часть картины, ибо все эти истории в глубине уже написаны и подогнаны под неё. То же самое и у нас с Таней, мы просто рассказываем нашу историю через наше общее кино.