Интервью с Татьяной Друбич

— Часто сюда приезжаете?

— Несколько лет назад постоянно ездила сюда, у меня была своя программа на Пятом канале, называлась «Наболевший вопрос». Рассматривали вопросы, связанные с медициной, психологией и социумом. Речь шла и о том, как правильно питаться, как устроить всё дома для родов, стоить ли делать детям прививки, обсуждали проблемы, связанные с суррогатными матерями. Честно, у меня там крышу срывало от работы, но коллектив у меня был радушный и надёжный, только за счёт них и прошла через это. Телевидение, по-моему, это какая-то часть ада. Плюс я как была на уровне первого выпуска, так на нём и оставалась. Да и вообще, половину программы уходила псу под хвост: по мнению продюсеров никому не нужны факты и медицинские термины, за экраном сидит зритель, который и половину не поймёт, надо быть проще. А по-моему, кто такую передачу смотрит, должен хоть немного в теме соображать. Или пытаться её понять. Мне тяжело было так работать, я могу либо всё дать, либо ничего.

— Много выпусков успели отснять?

— Ну, вышло за полсотни, похоже. Каждую неделю выходил новый выпуск, и так в течение всего года. Я тогда жила в гостинице на Чапыгина, это как раз рядом с центром, где все съёмки велись. Прижилась к тому месту, честно говоря, даже подумывала себе квартиру рядом прикупить, да жить тут…

— Для вас имеет значение, где расположен ваш дом?

— Для меня имеет значение, с кем в нём жить. Человек — такое устройство, которое не может избежать контакта с другими людьми. Да, можно настроиться на то, что ты — сам по себе, никто тебе для жизни не нужен. Но лично мне для этого нужно было бы появиться на свет у других людей, чтобы меня иначе воспитали, в других условиях. Ваша личная жизнь-то тут начало берёт?

— Нет, я перебрался сюда из Камчатского края.

— Думаю, для вас это было хорошим поступком. Мне вот на Сахалине довелось проехаться на фуникулёре, там со мной каталась компания молодых людей, недавно перебравшихся в столицу. У них были такие понурые лица — отпускные дни вот-вот должны были закончиться, и им предстояло вернуться обратно в Москву. Я им сочувствую, как и тем, кто грезит подобными переездами — кто хочет перебраться с острова на большую землю. Это, в общем-то, всем свойственное чувство. У соседа всегда трава зеленее, и с неё уходить не хочется.

— Таня, а почему «Последняя сказка Риты» называется именно сказкой?

— Потому что фильм действительно сказочный. Там и Смерть не такая, как её показывает в трагедиях, не в драных страшных лохмотьях с ржавой окровавленной косой. Здесь Смерть — вроде поощрения тем, кто жил в спокойствии, любил и был добр ко всему. И, конечно, о преданном мужчине, умеющем ждать. Может, он и не сказочный персонаж, кто-то таких в реальности встречал. Вполне возможно, что сама Рената таких знает. Она как раз тут и играет Смерть. Но когда она меня звала, фильм иначе назывался, «Их было три подруги», и атмосфера представлялась иная.

— Съёмки заняли много времени?

— Ренате присущ перфекционизм, хотя я не очень люблю этот термин. Она тянет на себе почти весь фильм — она и режиссирует его, и продюсирует, и отвечает за то, как герои одеты, как все стоят, где стоят, на каком фоне. Сами представляете, сколько сил и времени это требует от одного человека. Да, и помимо всего сказанного, Рената сама же написала сценарий! Если бы не её везение и окружение из добрых людей, которые ей доверяют и знают её, картина бы не выстояла. Конечно, мы под конец уже все были без сил, но никто Ренату не подвёл. Знаете, мы почти все сцены снимали в небольшом подвале, который руками декораторов преображался то в больничное отделение, то в улицу, то в помещение морга. И в небольшой ресторан. Честно, я очень переживала за картину до тех самых пор, пока сама её не посмотрела от и до. А когда выходила из зала, у меня буквально всё кипело внутри от восторга. Все молодцы, думаю, и Рената нами довольна.