Татьяна Друбич о хосписах и их обитателях

По словам представителя департамента здравоохранения, уже состоялась передача во владение города здания, отведённого под детский хоспис. Здание располагается неподалёку от МКАД на Чертановской улице. К сожалению, при проверке оказалось, что пока там нельзя проводить приём. И вчера мэру города Сергею Собянину было отправлено открытое письмо с прошением о выделении для фонда земельного участка под сооружение нового здания детского хосписа. Его подписали и составили Чулпан Хаматова, известная актриса и по совместительству соучредитель фонда “Подари жизнь” и член его попечительского совета Валерий Панюшкин, также известный журналист, президент другого фонда — “Вера”, помогающего хосписам — Нюта Федермессер, и главный врач Первого московского хосписа Диана Невзорова. Мы решили расспросить Татьяну Друбич, сопредседательницу попечительского совета фонда “Вера”, о том, для чего в Москве нужно строить новое здание для детского хосписа и какие требования он должен удовлетворять.

— Татьяна, как на данный момент продвигается постройка детского хосписа?

— Это сложный вопрос, мне на него трудно ответить. Если посмотреть, то у нас есть все необходимые планы и чертежи, есть видение, что требуется от хосписа, как он должен работать. Уже нашлись врачи, которые выразили желание там работать. У нас есть всё.

— Насколько мне известно, есть даже человек, который готов поддерживать строительство, о нём говорила Чулпан Хаматова. Чего же тогда не достаёт?

— У нас уже несколько благотворителей. Такое дело, как оказалось, готовы поддержать многие. Но беда в том, что строить хоспис негде. Нам необходима территория площадью около двух гектар в пределе ТТК (Третьего траспортного кольца).

— Почему именно там?

— Вы должны понимать, что хоспис должен находиться так, чтобы из него можно было добраться до любой точки Москвы за достаточно короткий срок, основа заключается именно в выездах на дом. Но и важно не потерять из виду Первый московский хоспис, а он расположен в Хамовниках. Так работает много специалистов, да из учебная база одна.

— От кого же зависит начало строительства хосписа?

— Конечно, от правительства столицы и мэра города. Полторы недели назад фонд “Вера” отправил письмо с просьбой выделить территорию под строительство. Так что мы сейчас в ожидании ответа и согласия.

— Татьяна, в чём заключается разница между хосписом взрослым и детским?

— Стоит начать с того, что специалисты и там, и там разные. Во взрослом хосписе это, понятное дело, терапевты и геронтологи, ну, а в детском необходимы педиатры и другие врачи, настроенные на детский возраст. Во взрослом хосписе абсолютно другие нормы и отношения. Помещения построены из расчёта на то, что в палате будет жить несколько человек — люди среднего возраста и пожилые легче проходят лечение, когда рядом есть другие люди. Им так комфортнее. А маленького ребёнка нельзя разлучать с родителем, чаще мамой, поэтому палаты необходимы двухместные, на ребёнка и взрослого — для общения с другими детьми должны быть специализированные детские комнаты. Помещения должны быть иначе оборудованы, в расчёте на маленького пациента, даже тканевая обивка и постельное бельё нужно другое — с рисунками, с героями мультфильмов, чтобы дети пребывали в хорошем настроении и не теряли ощущение уюта. Здоровье маленьких пациентов сильно зависит от того, как сильно они переживают. Проблема так же заключается и в лекарственных препаратах: есть такие лекарства, которые нельзя назначать детям, или дозы намного меньше. Дети намного хуже переносят уколы, могут капризничать при виде таблеток, поэтому большинство препаратов закупается в виде подслащенного сиропа. Если понадобится ставить катетер внутривенно, то взрослый не подойдёт. У детей метаболизм происходит быстрее, чем у взрослого, организм быстрее обновляется, поэтому анализы проводятся намного чаще, нужен постоянный уход и осмотр. И, конечно же, разница состоит в самих сотрудниках. Вид страдающего ребёнка многих угнетает, поэтому многие идут именно в Первый московский хоспис, работают со взрослыми. А сейчас там находятся трое детей, и работать чрезвычайно тяжело.

— К вам наверняка поступают предложения от различных людей, готовых отремонтировать хоспис или заняться его оформлением. Вы принимаете такую помощь?

— Мы будем рады её принять, но только когда у нас наконец появится здание, а пока нет ничего для ремонта или росписи. Не так давно в Первом московском хосписе были расписаны две стены Димой Карабчиевским — это красота неописуемая, сразу изменялась атмосфера в здании. Наша ему благодарность не знает границ, и мы не менее будем благодарны тем, кто ещё распишет детский хоспис в своё время.

— Татьяна, действительно ли, что волонтёры в детских хосписах быстро “выдыхаются”? Что нужно, чтобы помочь таким “выдохшимся”, поставить их снова на рельсы?

— Я, к сожалению, не могу ни подтвердить, ни опровергнуть этот факт, потому что у нас хосписов вообще — по пальцам перечесть. Вот за границей дело обстоит иначе. И почти все хосписы стоят как раз на плечах волонтёров. Правда, их нанимают в основном для ухода за помещениями, зданием, для канцелярской работы и в качестве поваров, но это позволяет не отвлекаться на эту суету врачам. Все вместе они обеспечивают качественный уход за маленькими пациентами. Поэтому я считаю, что волонтёры, как и обычные люди в других областях, выдыхаются только тогда, когда сталкиваются с той работой, которая им не по плечам. И, конечно же, дело в контроле. Когда всё уже организовано, и человек просто встаёт на положенное ему месту, работать намного проще.